Неточные совпадения
— Вообще это не принято, но — война и ваше официальное положение… Я думаю — можно. — Он заговорил более оживленно: — Кстати: вы где
остановились? Нигде еще — н-да! Чемодан
на вокзале? Ага.
Наш полупустой поезд
остановился на темной наружной платформе Ярославского
вокзала, и мы вышли
на площадь, миновав галдевших извозчиков, штурмовавших богатых пассажиров и не удостоивших нас своим вниманием.
Ромашов любил ходить
на вокзал по вечерам, к курьерскому поезду, который
останавливался здесь в последний раз перед прусской границей.
Но он спал, когда поезд
остановился на довольно продолжительное время у небольшой станции. Невдалеке от
вокзала, среди вырубки, виднелись здания из свежесрубленного леса.
На платформе царствовало необычайное оживление: выгружали земледельческие машины и камень, слышалась беготня и громкие крики
на странном горловом жаргоне. Пассажиры-американцы с любопытством выглядывали в окна, находя, по-видимому, что эти люди суетятся гораздо больше, чем бы следовало при данных обстоятельствах.
Мы прошли два раза все Третье Парголово и
остановились, наконец,
на пустой горке, мимо которой спускалась тропинка
на вокзал.
Перед Ряжском начались дожди. Здесь Корсиков, окончательно лишившийся лаковых ботинок, обезножел, и мы
остановились в номере и стали ходить
на вокзал, чтобы устроить как-нибудь проезд до Рязани.
Чёрный, железный червь, с рогом
на голове и тремя огненными глазами, гремя металлом огромного тела, взвизгнул, быстро подполз к
вокзалу,
остановился и злобно зашипел, наполняя воздух густым белым дыханием. Потный, горячий запах ударил в лицо Климкова, перед глазами быстро замелькали чёрные суетливые фигурки людей.
Я не мог
останавливаться по дороге, боясь лишних расходов и чувствуя себя еще слишком малоподготовленным, и прямо из Парижа
на другой же день перед обедом прибыл в Мадрид и
на перроне
вокзала увидал горб и ласковое лицо моего парижского собрата.
Петербург встретил меня стужей. Стояли январские трескучие морозы, когда я должен был делать большие поездки по городу в моей венской шубке, слишком короткой и узкой, хотя и фасонистой,
на заграничный манер. Я
остановился в отеле"Дагмар" — тогда
на Знаменской площади, около Николаевского
вокзала. Возвращаясь из Большого театра, я чуть было не отморозил себе и щек, и пальцев
на правой ноге.
Вдоль прямой дороги, шедшей от
вокзала к городу, тянулись серые каменные здания казенного вида. Перед ними, по эту сторону дороги, было большое поле.
На утоптанных бороздах валялись сухие стебли каоляна, под развесистыми ветлами чернела вокруг колодца мокрая, развороченная копытами земля. Наш обоз
остановился близ колодца. Отпрягали лошадей, солдаты разводили костры и кипятили в котелках воду. Главный врач поехал разузнавать сам, куда нам двигаться или что делать.
Шедшие с юга санитарные теплушечные поезда
останавливались в Мукдене, раненых выгружали, переносили в бараки, а назавтра снова тащили
на вокзал, грузили в теплушки и отправляли дальше
на север.
Поезд еще не успел
остановиться у Флорентийского
вокзала, медленно двигаясь у широкой платформы, как до слуха Николая Герасимовича Савина долетели слова, сказанные
на чистом русском языке...
Остановившись в ближайшей к
вокзалу гостинице, по фамилии ее владельца носящей название «Булгаковской» и помещающейся
на Дворянской улице, она быстро переоделась и
на том же извозчике, который привез ее с
вокзала, отправилась в губернаторский дом.